К выходу книги «Это норм!» мы запустили в инстаграме серию онлайн-интервью «Разбор успешных карьер». В них автор книги и карьерный стратег Елена Резанова разговаривает с теми, кто состоялся в своем деле. Цель эфиров — показать, что истории успеха не всегда такие гламурные, какими кажутся, а профессиональная самореализация не обязательно связана с загрузом и сверхусилиями.
Публикуем продолжение беседы с Максимом Дорофеевым, корпоративным прокрастинатологом, экспертом в теме продуктивности, автор бестселлеров «Джедайские техники» и «Путь джедая» (первую часть читайте здесь).
Елена Резанова: Максим, а у тебя были «случайно» происходящие события, обстоятельства, возможности, которые становились поворотным пунктом? Какие-то вещи, которые ты вроде специально не делал, а они произошли? Когда это было и как?
Максим Дорофеев: Да всю дорогу! В то, куда я пришёл, больший вклад внесла удача, а не целенаправленное планирование. Где-то что-то случайно подвернулось. Начиная от загородного дома, в котором я сейчас нахожусь (хотя буквально три-четыре года назад я ненавидел дачников и говорил, стоя в пробках: «Нет, никогда, если вдруг у меня будет мысль купить дачу, убейте меня на этом же месте!»). Заканчивая работой: когда я увольнялся, то не думал, что буду заниматься прокрастинатологией. У меня была тема личной продуктивности, но я к ней относился с некоторой брезгливостью, потому что там не было формул. Просто чтобы вы понимали: я окончил физфак, там же — аспирантуру, очень любил математику, классные сложные наукоёмкие вещи. Думал, что буду людям помогать со статистическими методами управления или с методами прогнозирования сроков проектов. «Психология, наука без формул? Какая гадость!» — сказал бы я себе ещё десять лет назад. А теперь понимаю: нет, там и формулки местами есть, и сама наука полезная и практичная. Поэтому очень много случайностей.
ЕР: А что поменялось в восприятии психологии? Где тут элемент случайности?
МД: Скорее всего, это был один из «тараканов», он жил у меня в голове и говорил, что любая наука без формул не наука. Этот «таракан» такой природы: отсутствие доказательства воспринимается доказательством отсутствия. Если не можешь что-то чётко описать, значит, этого не существует. Но постепенно — может быть, потому что я околобуддистские вещи начал изучать, может быть, потому что повзрослел, — начал понимать, что мир богаче, чем то, что способны описать формулы. Как мой научный руководитель говорил: «Чудес в мире — как мух в сортире». А чудеса в формулы не вписываются. Когда допускаешь существование иного мира, там потихоньку начинают появляться те самые чудеса, совпадения и всё такое. Психология — это как раз шаг в сторону, это всё ещё наука, всё ещё то место, где чудес не так много, но чуть больше, чем в науках с формулами.
ЕР: А ты размышлял когда-нибудь о природе удачи, счастливых случайностях, внезапно открывающихся возможностях?
МД: Да, и много книг читал по этой теме. Я считаю, что удача — это избирательность внимания. Мне нравится книга психолога Ричарда Вайзмана «Как поймать удачу», или Luck Factor на английском. Я придерживаюсь позиции автора: каждому из нас внешний мир подбрасывает плюс-минус одинаковое количество удачных и неудачных обстоятельств. Весь вопрос в том, заметим мы их или нет. В книге был описан прекрасный эксперимент с журналом, я его очень люблю. Читала?
ЕР: Да-да!
МД: Если гости нашего эфира будут сердечки ставить, то мы о нем расскажем. Этот эксперимент, на мой взгляд, подчёркивает значение внимания. Позже, когда я столкнулся с буддийской моделью того, что происходит с нами, понял, что удачливость — это карма. Карма не в бытовом её понимании — наступил котику на хвост и за это мне птичка накакала на голову. А карма как механизм формирования концептуальных наслоений, механизм фильтров восприятия. Мы не видим мир во всём его многообразии, то есть мы вообще не видим его таким, каков он есть. И карма — это призма, через которую весь мир проецируется в наше внутреннее сознание. Соответственно, если я готов, через этот фильтр восприятия какие-то признаки и сигналы удачи проходят. Если не готов — не проходят.
ЕР: Это правда.
МД: Ну а поскольку это всё-таки требует внимания, а внимание у нас ограниченный ресурс, то, скажем, те люди, которые проводят слишком много времени в смартфонах, с большой вероятностью станут неудачниками или ими останутся. Как стать удачливым человеком? Я не уверен, что существует гарантированный рецепт. У Вайзмана вроде есть книжка, где он описывает школу удачи, есть практики ( во многом они пересекаются с буддийскими психопрактиками). И тем не менее я думаю, что источники надежды — те вещи, которые могут помочь стать удачливым (но не гарантируют этого). Вот лайки ставят — это они хотят про эксперимент узнать?
ЕР: Да, про эксперимент. Рассказывай!
МД: Эксперимент прекрасный. Исследователи собрали группу людей и попросили каждого оценить себя с позиции удачливости (удачник, неудачник или нечто среднее). Затем участникам сказали: «Вот журнал, назовите точное число картинок в нём. Тот, кто сделает это, получит 100 фунтов». Результаты были такими: среди тех, кто назвал себя неудачником, мало кто выиграл 100 фунтов, среди людей ни то ни сё — кто-то выиграл, а кто-то нет. А среди участников, считающих себя удачливыми, выиграли многие, некоторые даже не 100 фунтов, а 200. Фишка в том, что буквально на третьей странице журнала большими буквами посередине было написано: «В этом журнале 43 картинки, можешь дальше не считать». Ещё через несколько страниц было написано: «В этом журнале точно 43 картинки, можешь не считать. А если ты скажешь экспериментатору, что видел эту надпись, тебе ещё 100 фунтов дадут». Видите, насколько по-разному участки себя вели, насколько по-разному вышли из ситуации и при этом насколько одинаковыми были условия?
ЕР: Да, замечательно. Похоже, нашей аудитории это очень-очень интересно было услышать. Спасибо, что рассказал.
А сейчас давай обсудим тему гарантий. На старте чего-то нового, например, ухода из найма, люди часто блокируют себя одним и тем же возражением: «Где гарантии?» И ответа, конечно, нет.
МД: Никаких гарантий
ЕР: А кажется, что они должны быть. Например, человека спрашивает его вторая половина: «А что из этого получится? А к чему ты придёшь? А будешь ли ты на этом зарабатывать?». И когда ему нечего ответить, получается, что он несостоятелен и идет в будущее, заранее готовясь проиграть. Конечно, звучит это совершенно по-дурацки, но огромное количество людей пытаются просчитать все вероятности, найти подтверждения того, что всё получится, каким-то образом верифицировать свой выбор — и натыкаются на то, что такой возможности нет.
Когда ты включался во что-то новое — карьерный поворот, проект, продукт, — как ты чувствовал себя в этой точке?
МД: Без гарантий неуютно, но надо понимать, что никто не идёт рисковать жизнью. Это немного другая ситуация. Если вдруг всё складывается так: «Я решил запустить стартап. Ничего ещё не сделал, но у меня классная идея. Поэтому пойду сожгу мосты, директору скажу в лицо, что он идиот, возьму кредит у бандитов, в залог оставлю свою жизнь, квартиру и всё остальное и начну работать», это будет далеко не умный шаг.
Большинство вещей, если говорить про смену карьеры, возможны параллельно. Если отмотать назад, то ретроспективно я понимаю: сигналы к тому, чем я буду заниматься сейчас, были ещё 20 лет назад. У меня был блог в «ЖЖ», причём — о чудо! — потом выяснилось, что мои первые клиенты были его читателям. Мы вместе росли: сначала были инженерами и ныли, какие у нас тупые руководители, потом стали руководителями и ныли, какие у нас тупые инженеры и бестолковый топ-менеджмент. Потом кто-то из них стал топ-менеджером, а я стал вольным консультантом. Они позвали меня и говорят: «Помогай: тут и инженеры зазнались, и менеджмент непонятно чего хочет, — давай вместе разбираться!» Ещё я выступал на конференциях, продолжал писать посты в «Жежешечке». Всё это делалось параллельно с работой и без всякого плана. Не было такого: в 2006 году заводим «ЖЖ», в 2009-м меня приглашают на конференцию, в 2010-м знакомимся с лидером-консультантом, в 2012-м набираем тысячу подписчиков, в 2013-м — увольняемся! Я просто делал то, что мне нравилось.
Такая стратегия подойдет многим. У каждого ведь есть что-то помимо работы — то, что человек делает в своё удовольствие, готовые заделы. Бывает, люди приходят ко мне и говорят: «Я хочу радикально сменить область». Точнее, не «я хочу», а «я прокрастинирую изменение области, занимался долгие годы вот этим, а теперь собираюсь стать программистом». Я задаю человеку вопрос: «Сколько программ ты написал за последние 10 лет?». Он говорит: «Ни одной, но говорят, что это не сложно». Можно и так трансформироваться, но это сложно, потому что наши следующие шаги во многом определяются результатами того, что мы делали раньше.
ЕР: Да-да-да.
МД: А поскольку ты создаешь задел между делом, после работы, все дается не так трудно. Требуются лишь дополнительный труд, увольняться не нужно, тестировать идею можно в свободное время.
Кстати, про тестирование. Это важно, потому что первые 2-3-4 идеи, которые придут в голову, будут неработоспособными. Вот пример: мы с ребятами (Лёшей Пименовым и Таней Беловой) думали: «Давайте станем вольными консультантами». Но мы с Лёшей содержали семьи, а супруг Тани работал на хорошей позиции. Вот и решили: Таня может рисковать. План был такой: сначала Таню «растолкать», потом она станет консультантом, а когда у неё всё будет хорошо, к ней присоединиться. Закончилось тем, что мы с Лёшей на вольных хлебах, а Таня работает по найму — вообще всё не по плану. И дальше часто выходило не так, как мы рассчитывали. Тут физфаковская закалка сыграла свою роль: если ты делаешь экспериментальную установку и первые десять попыток ни к чему не приводят — это нормально. А если сработало с первого раза — подозрительно, надо искать ошибку. Так методом проб и ошибок мы и шли.
ЕР: Наверное, сейчас многие подумали: «Вот бы кто-то рассказал нам об этом раньше! Сколько времени, сколько нервных клеток осталось бы в порядке».
МД: Так и есть.
ЕР: Удивительно, как много людей гнобит себя за попытки, которые не сработали. Даже если они хотели просто попробовать. Есть в нас такой «таракан» или внутренний Павлик Морозов, который, когда что-то не получается, говорит: «Это провал, ты ничего не стоишь!» А человек потом боится что-то делать, ведь он не знает, что первые десять попыток должны не сработать, что это нормально, что таковы правила эксперимента.
Максим, есть еще один вопрос: были ли какие-то неприятные события, которые на тебя тем не менее повлияли хорошо? Может быть, какие-то провалы?
МД: Сейчас трудно вспомнить. Моя память отфильтровывает такое. К примеру, я думал, что у меня очень хорошая конверсия, все клиенты со мной работают и так далее, пока у меня не появилась нормальная сиэрэмка. Только тогда понял, как много всё-таки отваливается. Потом задумался: ага, значит, то ощущение, что со мной работают все, кто ко мне пришёл, — это просто фокус памяти. Тех, кто со мной не захотел работать, память раз — и отфильтровала, и я помню только тех, кто пришёл и работал дальше. Вот поэтому у меня и сохранился в памяти такой высокий коэффициент конверсии.
Каких-то таких злобных ошибок не помню… У меня просто ещё и отношения к ошибкам такое.
ЕР: Так и думала, что для тебя ошибки — не повод для паники.
МД: Я могу рассказать, почему в итоге пришёл к джедайским техникам и прокрастинатологии. Это было результатом стрёмного стечения обстоятельств.
Значит, когда я делал первые шаги в роли вольного консультанта, друг из Омска, состоявшийся бизнесмен с двумя компаниями, дал мне важный совет: «Как консультант, никогда ни при каких условиях не соглашайся работать за результат. Как консультант, ты не способен это делать. Максимум, что ты можешь, — продавать часы, ещё что-то, но не нести ответственность за конечный результат». Дальше у меня появился клиент, который сказал: «Слушай, у нас проблемы с методами статистического планирования, мы продалбываем проект». Я: «У меня есть математика, я умею планировать». Клиент: «Вау, классно, мы хотим. Давай внедрим у нас эту систему. Только есть одна мелочь: наш директор — зануда, он любит, чтобы в контракте было прописано „оплата за результат“. Давай оплату по факту?». Я: «Пфф, фигня вопрос, мы же нашли друг друга, вижу, мы сходимся по всему, поехали!» Прописали в договоре оплату за результат. То есть в компании запускается первая версия системы — раз денежка, запускается вторая версия — два денежка, ну и так далее. И тут я понимаю: я свою часть сделал, все объяснил и показал, а теперь нужно, чтобы один человек сделал это, второй сделал то, третий сделал то и то. А одному некогда, второй завален почтой, третий всё время бегает по встречам. Тут я вспомнил своего друга Ваню Орехова, думаю: «Ага, понимаю, о чём ты тогда говорил, извини, что сразу не послушался, мудрый был совет», — и думаю, что делать. Говорю: «Ребята, сделаем шаг назад. Давайте я сейчас помогу вам чуть быстрее разбираться с почтой, чуть лучше справляться со встречами и чуть-чуть разгрести завалы. Мне в принципе всё равно, как вы дальше будете это всё использовать — мне нужно, чтобы вы свои части проекта сделали и мы двинулись дальше, я подписал акт и получил оплату».
И тут чудесным образом, как только один научился быстрее работать с почтой, другой — разбираться со встречами, человек, который меня позвал в компанию (мы с ним закрыли тот этап), сказал: «Слушай, знаешь, а что-то у нас сейчас не очень-то и болит в области продалбывания проектов. Давай-ка переключимся на другую тему». Ретроспективно мы осознали, что продалбывание проектов происходило по той же причине, что и в большинстве компаний. Есть несколько ключевых людей на ключевых позициях, которые загружены, в них всё сходится, в них всё упирается. Мы чуть расшили это ограничение, и работа пошла чуть бодрее. А расшили тем, что позже стало ядром джедайских техник. Тогда это было похоже на методику GTD Дэвида Аллена. Но сейчас следов почти не осталось, у меня всё пошло куда дальше. Так вот, мы просто расшили ограничения, а дальше я подумал: «Им ведь не нужны все эти красивые формулы». В реальности большинство проблем внутри компаний происходят не потому, что сотрудники не владеют методом шести сигм или не умеют предсказывать окно неопределённости проекта. В реальности всё куда прозаичнее: они не умеют пообещать отправить письмо в среду и отправить его хоть когда-нибудь. Это и надо решать. Я понял, что вот оно, самое важное, самое интересное, — и туда потихоньку пошёл. Был достаточно близок к провалу, не послушал совет мудрого человека, но в итоге переформатировал то, чем занимаюсь.
ЕР: Эта история показывает, как твоя внимательность к незапланированным вещам дала потрясающий результат, так сильно сказавшийся на всей твоей карьере. Кто знает, какие повороты и какие вершины будут дальше? Во всяком случае, я их тебе желаю и уверена, что всё будет интересно и здорово! Последний вопрос задам тебе, Максим. Самый главный урок, который ты вынес из своего большого профессионального пути, из своей карьеры?
МД: Надо быть готовым к любым чудесам. А чудес, как мы помним, в мире — как мух в сортире:-)
ЕР: Супер! Спасибо, тебе, Максим! Будем тебя читать, ждать третью книгу, и пусть всё отлично складывается у тебя и у всех, кто нас слушал и читал.
МД: Всем счастливо! Спасибо, Лена!
