Иногда, чтобы яснее увидеть свою работу, нужно отойти от нее на шаг. Или — как в случае главного героя книги The Last Book — на невозвратный шаг. Представьте художника Ноя Каплана, единственного выжившего землянина, который очнулся на корабле инопланетян. Он смотрит на разрушенную Землю и вместо паники или отчаяния выбирает нечто удивительно профессиональное. То, что делает любой человек, глубоко влюбленный в свое дело, — систематизирует знания, собирает смысл, пытается удержать важное.
Бумажная книга Электронная книга
Иерархия
Как я уже писал, моя фирма выпускала инновационные виджеты для цветущего рынка фигни. Чтобы ей в этом помочь, я сорок восемь часов в неделю отправлял вежливые письма и ходил на воодушевляющие совещания. Вначале даже все пятьдесят, но потом ввели всеобщий базовый доход, и последнюю пару лет у меня появилось немного времени, чтобы выдохнуть и сосредоточиться на художественной стороне жизни.
В нашем офисе была так называемая «плоская», или «горизонтальная», иерархия, которая сводилась к тому, что все сидели и листали соцсети в одинаковых отсеках, не указывали в переписке титулы и ранги, а начальство отфутболивало предложения нижестоящих очень вежливо.
Притом у нас, как и в любом набитом людьми помещении, существовала еще и четкая вертикальная иерархия. Отдел кадров ничего не мог с этим поделать: множество мелочей — от одежды до осанки и колебаний голоса — сразу выдавало, кто есть кто. Самая четкая линия отделяла тех, кто был уже достаточно богат, чтобы работать ради продвижения по лестнице, от бедных, которые работали ради того, чтобы с нее не упасть.
Люди на зарплате
Рядовые парни (вроде меня) вечно влезали в долги, и их недельный рацион зависел от того, сколько еще осталось до зарплаты. Мы тише держались на совещаниях, до жути вежливо вели переписку и соглашались намного чаще, чем можно было бы предположить по статистике личных различий с собеседником. Мы боялись не того, что не поднимемся выше, а того, что хватка ослабнет, и мы упадем с потертых нижних ступенек.
Ученые — «лингвисты» и «социологи» — утверждали, что самые осторожные и стандартные речевые обороты характерны для тех, кто беден недостаточно, чтобы оказаться вообще за пределами профессионального мира, но достаточно, чтобы не иметь железобетонной уверенности в завтрашнем дне. Недаром слово «бедный» связано со словом «беда».
Поскольку люди в основном трудились просто ради удовлетворения базовых потребностей, некоторые любители сравнений — их называли «левыми» — считали работу современным аналогом рабства. Идея была распространенная, но, по-моему, это преувеличение. В отличие от рабов, мы, люди на зарплате, все-таки могли относительно свободно переехать в другой город или сменить надсмотрщика.
Многие верили, что, если придется совсем туго, они просто встанут и уйдут, начнут новую жизнь. Это помогало им не унывать, и чем хуже была ситуация, тем больше они мечтали и тем больше помогали им мечты.
Из книги The Last Book
Заказать:
