По научному определению клубника — это не ягода. Клубника относится к подкатегории сборных плодов (многоорешков). Это культура чрезвычайно капризная и требующая большого труда, особенно во время сбора урожая. В США мексиканские рабочие-мигранты называют клубнику la fruta del diablo, то есть плодом дьявола. Сбор ее урожая считается одним из самых низкооплачиваемых, самых тяжелых и, следовательно, наименее желанных видов сельскохозяйственного труда в Калифорнии. Можно ли автоматизировать такой труд, и к чему это приведет, читайте в этом материале, подготовленном по книге «Съедобная экономика».
Последний рубеж
За последние два-три века сельское хозяйство очень сильно механизировали — по крайней мере, в богатых странах с дорогой рабочей силой. Начиналось все с использования воловьих или конных плугов, с мотыг и кос, потом появились тракторы и комбайны, а теперь и сельскохозяйственные дроны. Однако сбор урожая клубники до сих пор упорно сопротивляется механизации, поскольку здесь требуется постоянное участие человека в процессе (поиск спрятанных в зарослях плодов и оценка спелости), а плод очень нежен (его легко помять и повредить при сборке).
Клубника — растение низкорослое, поэтому сборщику приходится постоянно наклоняться и делать это по 10–12 часов в день на протяжении многих недель и даже месяцев, что со временем «часто вызывает мучительную боль в спине и может привести к пожизненной инвалидности». И большинству этих работников платят за труд в столь тяжелых условиях буквально крохи. Если человек работает нелегально, он получает в лучшем случае около половины платы «легальных» сборщиков; при этом многие подвергаются жестокому обращению, ибо работодатели точно знают, что в полицию нелегалы обращаться не станут.
Впрочем, и эта ситуация меняется. Сегодня мы наконец находимся на пороге коммерческого применения роботов, наученных собирать клубнику (и другие хрупкие и нежные ягоды, фрукты и овощи, такие как малина, помидоры или салат). В настоящее время уже несколько компаний разрабатывают роботов-комбайнов, которые умеют находить клубнику, оценивать ее спелость и срывать, не повреждая плод.
Кстати, из-за автоматизации потенциально могут потерять работу не только сборщики клубники. В наши дни редко удается прочитать, послушать или посмотреть в СМИ новости и не получить очередного напоминания, что роботы скоро заменят большинство работников-людей, и, как следствие, это большинство пополнит армию безработных. Страх перед грядущей безработицей особенно здорово подстегивается развитием технологий искусственного интеллекта (ИИ-технологий), которые позволяют машинам заменить не только человеческие руки и мышцы, но и человеческий мозг.
Рабочие места
Надо сказать, что угроза потери рабочего места из-за автоматизации остается характерной чертой капитализма на протяжении уже по меньшей мере двух веков. Как известно, журналисты, экономисты и бизнес-эксперты, пишущие для изданий вроде The Financial Times, десятилетиями неустанно клеймили рабочих за противодействие техническому прогрессу, когда те, боясь лишиться работы, пытались отсрочить внедрение трудосберегающих технологий. Но не стоит поддаваться новоявленной панике по поводу автоматизации, крепнущей среди упомянутых выше «экспертов». Автоматизация с нами вот уже более двух с половиной веков, а мы что-то пока не видели массового уничтожения рабочих мест в масштабах, которые нам давно предсказывают.
Во-первых, автоматизация создает новые рабочие места сама по себе. Например, роботы могут заменить сборщика клубники. Зато автоматизация в этой сфере формирует больший спрос на инженеров-конструкторов робототехники, а также на рабочих: тех, кто будет эту технику собирать, и тех, кто будет изготавливать для нее детали.
Более того, хотя автоматизация нередко и снижает потребность в рабочей силе на единицу продукции, она в то же время повышает спрос на рабочую силу в целом (следовательно, создает больше рабочих мест), в результате чего продукт становится дешевле, и, соответственно, спрос на него повышается. Как показало исследование Джеймса Бессена, проведенное в США еще в XIX веке, автоматизация сделала ненужным 98% труда ткача, необходимого для производства одного ярда (это почти метр) ткани.
Не следует забывать и о тех рабочих местах, появление которых косвенно связано с автоматизацией. Например, когда компьютеры и интернет достаточно распространились, многие сотрудники туристических агентств оказались не нужны (поскольку большинство туристов теперь бронируют путешествия сами, в интернете). Но это привело к созданию миллионов других рабочих мест в туриндустрии — для тех, кто управляет сайтами для бронирования; для тех, кто сдает жилье через сервисы; для гидов, предлагающих небольшие специализированные туры, которые могут привлекать достаточное количество клиентов только благодаря возможности размещать рекламу в интернете.
И наконец, последнее по порядку, но не по важности: автоматизация повышает производительность и, следовательно, увеличивает доход на душу населения, что создает спрос на новые товары и услуги, удовлетворяющие все более разнообразные потребности, причем нередко «более высокого порядка». А это, в свою очередь, создает новые рабочие места: в сфере высшего образования, развлечений, моды, графического дизайна или искусства (скажем, управление художественной галереей).
Автоматизация как есть
Если бы вы на заре XX века сказали британской леди из верхней прослойки среднего класса, что через несколько поколений львиную долю работы ее горничных будут выполнять разные приспособления, она бы рассмеялась вам в лицо. Но потом появились стиральные машины, пылесосы, микроволновые печи, холодильники, специализированная техника для производства готовых блюд и так далее и тому подобное.
А скажи вы японскому слесарю году эдак в 1950-м, что через несколько десятилетий большую часть его работы будет выполнять машина (токарный станок) под управлением другой машины (компьютера), он и вовсе счел бы вас сумасшедшим. Но сегодня станки с числовым программным управлением (ЧПУ) считаются стандартом на производстве всех экономически развитых стран мира. А еще лет через пятьдесят, возможно, нашим потомкам будет очень трудно понять, почему в начале XXI века было так много людей, считавших, что труд так называемых белых воротничков невозможно автоматизировать.
Нам нужно увидеть автоматизацию такой, какова она есть. Это вовсе не разрушитель работы в чистом виде. И не один лишь технический прогресс определяет количество доступных рабочих мест на рынке труда. Наше общество при желании вполне может принять меры для их создания — посредством правильной фискальной политики, изменения политики на рынке труда и более жесткого регулирования конкретных отраслей. Только начав видеть автоматизацию такой, какова она на самом деле, мы сможем на корню задавить технофобию (то есть убеждение, что автоматизация — это зло) и пессимизм молодых работников («мы никому не будем нужны»).
Из книги «Съедобная экономика».
